Тем не менее Бастилия оставалась тюрьмой, и тюрьмой суровой. С тех пор как в ней дважды отбыл наказание Вольтер, она стала еще и модной. Драматург Бомарше даже оскорбился, когда его отправили не в этот «дом литераторов», как стали называть Бастилию, а в тюрьму Сен-Лазар, предназначенную для простонародья, ибо крепость всегда была местом заключения людей из просвещенного общества. Но 14 июля 1789 года народ, которому Бастилия была недоступна даже как место заключения, взял штурмом именно эту крепость-тюрьму. Собственно, Бастилия никогда не была взята, ибо она капитулировала; штурмом был взят «оплот невыносимого деспотизма». И если на штурм ее шла разнородная толпа, то взял Бастилию народ, ибо, по замечанию Виктора Гюго, "есть какая-то великая тайна в этом превращении толпы в народ".
Когда восставшие овладели Бастилией, то, к своему удивлению, обнаружили не сотни томившихся несчастных, а всего семь человек заключенных. Первый из узников, «перепутав тысячелетье на дворе», справился о здоровье Людовика XV, на что получил ответ, что теперь правит под именем Людовика XVI воскресший Генрих IV.
Второй так испугался освободителей, что ни за что не хотел покидать камеры и называл при этом себя «майором Беспредельности». Этих двух просто перевезли из Бастилии в сумасшедший дом в Шарантоне. Третьим оказался маркиз де Соланж, которого освободили, к большему неудовольствию семьи, потратившей в свое время много усилий, чтобы его туда засадить.
Остальные четверо были просто мошенниками, попавшими в Бастилию за подлог. И не успели их освободить, как недовольные этим освобождением кредиторы сразу же начали против них процесс.
В отличие от других взятых крепостей Бастилию не нужно было удерживать. Ее тут же стали разрушать, обещая не оставить камня на камне. И не оставили.
Если сейчас во Франции вы спросите, что же стало с камнями Бастилии, вам ответят, что их в свое время продал патриот Паллуа. Через несколько дней после падения крепости Национальная Ассамблея приняла решение разрушить ее до основания, а ответственным исполнителем назначила гражданина Паллуа. Из камней Бастилий были изготовлены макеты маленьких Бастилий по числу департаментов и разосланы по всей Франции. Кроме того, из камней, как, впрочем, и из другого материала — железа, дерева, свинца, взятых на развалинах крепости, изготовили женские украшения, медали, игрушки для детей. Такова была участь камней крепости.
Участь бастильского архива (а он включал и архив Главного управления полиции, дела узников Венсеннского замка и просто судебных процессов, которые шли в Парижском парламенте и других судах, семейные архивы комендантов крепости, каждый из которых имел свой квадратный фут для картона с личными бумагами, королевский архив с особо секретными государственными документами) была не менее неожиданной.
По словам очевидца, 14 июля бумаги архива летали по тюремному двору, как сухие листья. Многие из них были втоптаны в грязь, сожжены, разорваны, а большая часть просто растаскана и перепродана. В толпе любопытных на площади Бастилии в тот день находился библиофил, собиратель рукописей секретарь русского посольства в Париже Петр Дубровский. Благодаря ему собрание бастильских документов, хранящихся сейчас в фондах Национальной библиотеки Санкт-Петербурга, является самой крупной зарубежной коллекцией документов, уцелевших после революции 1789 года.
