Когда-то дворец Тюильри, которого сейчас нет на карте Парижа, составлял с Лувром единое целое.
Екатерина Медичи, вдова Генриха II, убитого на турнире в 1559 году, оставив прежнюю королевскую резиденцию Ла Турнель, выбрала место для нового дворца недалеко от Лувра.
В те времена к Лувру прилегал пустырь с «пастбищами для овец, живодерня да мастерские для изготовлении черепицы» (по-французски tuile). Последние и дали название новому дворцу Тюильри (архитектор Филиберделорм). Камни, необходимые для строительства, привозилось на плоту с другого берега Сены из каменоломен на улице Вожирар. Улица, по которой тянулись повозки со строительным материалом, до сих пор носит название дю Бак (улица Плота).
В XVII веке в доме № 1 по улице дю Бак жил Шарль де Батц Кастельмор д'Apтаньян, послуживший прообразом героя романа Дюма «Три мушкетера».
Была построена Большая галерея, связывающая новый дворец с Лувром. Пять раз в году на верхнем этаже галереи больные золотухой выстраивались в ряд в ожидании короля. По традиции король, проходя, прикасался к ним со словами: "Бог тебе поможет, король к тебе прикоснулся". Соблюдая последующий недельный пост, больные должны были выздороветь.
Внезапно Екатерина Медичи спешно покинула Лувр и остановила работы по строительству Тюильри. Личным астролог королевы, знаменитый Комо Руджьери, составляя ее гороскоп, предсказал, что она умрет «возле Сен-Жермена». Дворец Тюильри, так же как и Лувр, относились к приходу близлежащей церкви Сен-Жермен д'Оксеруа. Не раздумывая, Екатерина Медичи уехала из недостроенного Тюильри. С тех пор злой рок будет висеть на и дворцом, пока он совсем не исчезнет из парижского пейзажа.
Дворец Тюильри был подожжен коммунарами 23 мая 1871 года во время кровавой недели Парижской коммуны. Инициаторы поджога вряд ли были знакомы с легендой о «человеке в красном», который появлялся время от времени в стенах дворца, предвещая несчастья. Свершилось то, чего опасался Гюго: «Разрушить Тюильри было бы не только грубым варварством, которое заставило бы покраснеть даже пьяного вандала, но было бы предательством».
Руины дворца можно было восстановить: стены, фасады, лестницы, хотя и были повреждены огнем, оказались прочными. Но Тюильри решают снести. Из камней дворца, купленных семьей герцога Поццо ди Борго, на Корсике был построен замок. Этот замок вскоре тоже сгорел. Злой рок висел не только над местом, но и над камнями злополучного дворца.
Екатерина Медичи покинула Тюильри, пытаясь уйти от своей судьбы. Когда наступил ее последний час, в спешке был призван первый встретившийся священник, который исповедал и причастил королеву. Когда спросили его имя, то последовал ответ: «Монсеньор Сен-Жермен».
Сейчас от «славного дворца Тюильри» остались только аллеи парка. Парк Тюильри, как и Версальский, был разбит по планам архитектора Ле Нотра. «Вошедши в сад, не знаете, чем любоваться, — писал Карамзин, — густотою ли древних аллей или <...> красотою бассейнов, цветников, ваз, групп и статуй. Художник Ле Нотр, творец сего, конечно, искуснейшего сада в Европе, ознаменовал каждую его часть печатью ума и вкуса».
В середине XVII века парк был одним из любимых мест для прогулок так называемого «элегантного Парижа».
По ходатайству Шарля Перро, знаменитого сказочника, сад был открыт широкой публике за исключением «людей в отрепьях, лакеев и солдат».
Два здания — оранжерея (ныне Художественный музей) и павильон для игры в мяч (бывший Музей импрессионистов) — построены в середине XIX века.
При входе в парк Тюильри — скульптурные конные группы работы скульптора Куазевокса, украшавшие когда-то парк Марли.
Там, где был дворец Тюильри, в настоящее время продолжение парка, в котором, по словам поэта Реймона Кено, обитает «племя мраморных статуй, состоящее из одних нудистов». Это «племя мраморных статуй» работы скульптора Аристида Майоля появилось здесь в 60-е годы нынешнего столетия по распоряжению писателя и министра культуры Андре Мальро. К ним недавно прибавилось несколько работ скульптора Поля Бельмондо, отца актера Жана Поля Бельмондо.
В парке Тюильри любил гулять Чаадаев, проживший несколько месяцев в Париже в 1823 году. Белинский, приехав столицу в 1847 году, пришел в восторг от парка, который ему показался похожим на сказочный сад из «Тысячи и одной ночи».
