Контрреволюционный переворот 27 июля 1794 г. (9 термидора по революционному календарю) положил конец диктатуре якобинцев. К власти пришли термидорианцы. Революция обогатила «новую буржуазию», она сделала ставку , на твердую власть и сумела победить. «После 9 термидора Париж веселился, но каким-то исступленным весельем, его охватило тлетворное ликование. Готовность отдать свою жизнь сменилась бешеной жаждой жить любой ценой, и величие померкло»,— с горечью констатировал В. Гюго.
О, сколько бурь, Париж, взлелеяно тобой!
XIX век начался во Франции под знаком Великой французской революции и сопровождался многими потрясениями. В это время, как отметил де Вильфосс, «непрочные режимы быстро сменяются, сметенные народным гневом». Не имея возможности уследить за всеми перипетиями истории великого города, сосредоточим внимание лишь на некоторых из них.
Париж строился не в один день!
Итак, мы окинули беглым взором то, что подарили Парижу медлительно текущие столетия, и для нас настала пора повести разговор о современном облике города. Как заметил В. Е. Балахонов, взгляд невольно «останавливается на огромных параллелепипедах и кубах, которые возникают в разных концах Парижа: вот целое стадо их далеко на западе в районе площади Дефанс, вот ряды новых высотных зданий на берегу Сены все той же западной части города, вот мрачноватая башня Монпарнас в самом его центре, многоэтажные современные дома в квартале на площади Италии, прямоугольные плоскости стен факультета естественных наук, возвращающие нас в несколько унылое однообразие архитектуры последней трети двадцатого века». «В Париже наши современные башни подавляют и умаляют соседствующие с ними памятники архитектуры, подчеркивая и их бесполезную сложность, и все их орнаментальные излишества,— писал П. Гаскар.— Здесь строгость линий уже выглядит покушением на убийство, а целесообразность превращается в святотатство... <.„> Сосредоточим внимание лишь на символическом смысле головокружительных этих строений. Не выражают ли они волю нашей эпохи к самоутверждению, а вернее, волю тех, кто определяет ее курс?»
Парижане любят зелень. По утверждению Р. Эли Дебидура, в Париже 86 тыс. деревьев. Кусты, высаженные в деревянных ящиках, на террасах кафе и ресторанов создают зеленые беседки. В городе много садов, самые знаменитые из них — Люксембургский сад, где еще стоят вазы Марии Медичи, Тюильри, Зоологический сад, парки Монсо, Монсури, Бют-Шомон, Венсенский и Булонский леса. В Венсенском лесу, по преданию, стоял знаменитый дуб, под которым Людовик Святой любил вершить суд, а Булонский лес журналист Клебер справедливо уподобил «зеленому листку в бутоньерке Парижа».
