К «несчастливцам», которые, по словам Гюго, не могут отделить свое имя от своего изобретения, относится и французский инженер-конструктор Постав Эйфель, имя которого увековечено в созданной им башне. «Эта башня меня удручает. Как будто бы я за всю свою жизнь создал только ее», — сокрушался конструктор, которого еще при жизни с полным основанием называли «инженером Вселенной».

Даже в России Эйфель построил несколько плотин, за что был удостоен ордена Святой Анны.

Настоящее имя инженера-конструктора — Беникхаузен. Фамилию Эйфель взял себе в XVII веке один из его предков, выходец из Восточной Германии, из лесного плато, которое до сих пор называется Эйфель.

Своим возникновением самая знаменитая башня в мире обязана двум событиям: проведению Всемирной выставки в 1889 году в Париже и столетию Французской революции. Башня стала не только «гвоздем» выставки, но и просто входом в нее.

Как обычно, был объявлен конкурс на лучший проем. И, как обычно, посыпались самые фантастические предложения. Например, построить башню в виде огромной лейки, чтобы, если вдруг случится в Париже засуха (чего не бывает!), использовать гигантскую лейку по прямому назначению.

Самым серьезным конкурентом проекту Эйфеля был проект Башни-Солнца в виде огромного маяка, при помощи которого можно было бы «светить всегда, светить везде», превращая таким образом Париж в город света. Причем в этом гигантском маяке должна была быть оборудована больница.

Гюстав Эйфель без особых затруднений оказался победителем конкурса. Проект его башни был разработан не им самим, а инженерами Нутье и Кошленом при участии архитектора Совестра.

Договор был заключен, и строительство началось. Но тут возмутилась художественная и литературная общественность Парижа: «Мы, писатели, художники, скульпторы, архитекторы, страстные поклонники незaпятнанной красоты Парижа, изо всех сил протестуем... против этого ужасного чернильного пятна, против этой черной гигантской трубы» и т. д. Среди подписавшихся — композитор Шарль Гунo, писатели Ги де Мопассан, Александр Дюма-сын и еще около пятидесяти менее известных имен.

Гюстав Эйфель в спор не вступал, так как никаких эстетических основ подрывать не собирался. Просто он ответил в печати возмущенной общественности: «Я думаю, что башня будет по-своему красива».

У инженера Эйфеля были более серьезные противники: ветер и время. Ветер, по его словам, всегда был его главным врагом. Сама геометрическая форма башни была определена силой сопротивления ветра, который в некотором роде стал соавтором инженера.

Вторым серьезным противником было время. После закрытия Всемирной выставки единственной функцией башни, «пастушки», по выражению Гийома Аполлинера, было «пасти стада облаков». Башня была головокружительно высока (300 м) и абсолютно бесполезна.

Чтобы спасти ее от неминуемого разрушения, Гюстав Эйфель устроил на ней лаборатории — сначала метеорологическую, потом аэродинамики. За два года до его смерти, в 1921 году, на башне была установлена первая радиостанция, а через одиннадцать лет после его кончины состоялась первая радиопередача.

Многое предвидел Эйфель. Но то, что башня станет символом не только Парижа, но и Франции, ему предугадать не удалось.

Во всем мире на вопрос: «Кто это, Гюстав Эйфель?» — вам обязательно ответят: «Эйфель? Да ведь это Париж и Эйфелева башня!»

И даже если вам удалось увидеть только Эйфелеву башню, не отчаивайтесь, ибо вы сумели избежать «язвы путешествий», этой необходимости все видеть, «глупой обязанности», на которую «добровольно и мученически» обрекаются туристы и от которой предостерегал еще в прошлом веке русский путешественник, один из многих посетивших Париж, князь Петр Вяземский.