По наблюдениям английского историка Т. Зэлдина, «еще в XVIII веке энциклопедисты открыли, что каждый народ обладает особым характером, и что французов характеризует «легкость», то есть способность не принимать всерьез ни себя, ни других. Легкомыслию и беспечности французов противопоставляли ревнивость итальянцев, горделивость шотландцев, пьянство немцев, леность ирландцев и плутоватость греков». Заключение энциклопедистов, хоть и слишком всеобъемлющее, чтобы оно могло подойти в каждом конкретном случае, не лишено оснований.
Французы — «это единственный народ, который не поскользнется на навощенных паркетах славы»,— сказал Шарль Пеги, поэт начала нашего века и большой патриот. В такой оценке, пусть даже кому-то она может показаться чересчур высокопарной, безусловно, есть своя правота.
Писатель и политик Ж, Жироду по-своему ответил на вопрос: «Какие они, французы?», отметив, что великие моменты истории Франции — это те, когда слово «Франция» и слово «француз» имеют одинаковый смысл. «Слово «Франция» вызывает в памяти любезность, совершенные отношения между людьми, правила этикета, справедливость, единство, постоянство, совестливость и тщательность в работе, благородство. Слово «француз» слишком часто заставляет вспоминать о ворчунах и бесцеремонных путешественниках, о кумовстве и всяческих пререканиях, о непостоянстве и экспромтах, о разных временных мерах и пособничестве скандалам. Хуже всего бывает, когда слово «Франция» не имеет больше смысла для французов». И это суждение, конечно, тоже по-своему справедливо.
В книге «Записки майора Томпсона» писатель Пьер Данинос шутливо описывает, какими видят французов англичане: «Как определить этих людей, которые проводят воскресенье, объявляя себя республиканцами, а всю остальную неделю обожают королеву Английскую; людей, которые называют себя эталоном скромности, однако не устают повторять, будто они — хранители факела цивилизации; людей, которые делают здравый смысл одной из главных статей экспорта, но так мало оставляют его для себя, что свергают собственные правительства, едва те утвердятся; людей, которые Францию хранят в сердце, а капиталы — за границей... людей, которые обожают слушать, как их певцы высмеивают старых вояк, но которых при первом же звуке горна охватывает желание маршировать; людей, которые терпеть не могут, когда критикуют их недостатки, однако сами не перестают их поносить; людей, которые утверждают, будто они без ума от соразмерности линий, но при этом испытывают трогательную привязанность к Эйфелевой башне; людей, которых восхищает в англичанах неумение тех «обделывать делишки», однако сами они считают, что поставили бы себя в смешное положение, если бы предъявили налоговому инспектору точную сумму своих доходов; людей, которые подтрунивают над торгашеством шотландцев, но с большой горячностью пытаются добиться хоть малюсенькой скидки; людей, которые по всякому поводу поминают свою Историю, но при этом панически боятся вляпаться в какую-ни-будь историю; людей, для которых крайне обидно ныло бы пересечь границу, не припрятав от таможенников хотя бы пустяка, но им же отвратительно любое о отступление от закона»; людей, которые считают своим главным качеством то, что «их — не обдуришь», и вместе с тем побегут голосовать за любого депутата, лишь бы он пообещал им луну с небес; людей, которые ааявляют: «Настал апрель — теплу не верь», а сами прекращают топить уже 31 марта... людей, которые подчеркнуто уважительно относятся к судебным инстанциям, а сами обращаются к адвокатам лишь для того, чтобы разузнать, как бы им обойти закон; наконец, людей, которые входят в транс, когда кто-нибудь из их «великих» говорит им об их «величии», об их «великой» цивилизаторской миссии, об их «великой» стране и «великих» традициях, а сами только и мечтают, как бы, прожив славную и «скромную» жизнь, найти покой в тихом «скромном» уголке, на «скромном» клочке земли, вдвоем со «скромной» женушкой, вполне довольной «скромными» дешевыми платьями, колдующей над «скромными», но очень вкусными кушаньями и умеющей при случае на славу принять друзей, чтобы вместе с ними разыграть «скромную» партию в белот». И в этом, весьма карикатурном, портрете, несомненно, присутствуют верные черты.
Так какие же они, французы, на самом деле?
Судите об этом сами.
